
Как «кошмарят» бизнес в России, известно всем. 210-ая статья Уголовного кодекса — один из эффективных инструментов: отлично помогает разговорить, дать посидеть и подумать месяцев 12-18 в следственном изоляторе — пока твой бизнес идет под откос. Об этом знают и в деловых кругах, и в адвокатском сообществе, и даже в администрации президента, откуда и был дан сигнал — четче определиться с понятиями, которые зачастую могут стоить человеку не только свободы, а еще и целого бизнеса.
В августе истек срок, который президент Владимир Путин дал Следственному комитету, Генеральной прокуратуре, Государственной Думе и еще ряду структур на то, чтобы разобраться в правоприменительной практике статьи 210 УК РФ («Организация преступного сообщества или участие в нем») по отношению к предпринимателям. В Госдуму еще до каникул были внесены поправки, которые должны вывести предпринимателей, обвиняемых по экономическим статьям, из-под действия 210-ой статьи. Правда, законопроект тут же был возвращен разработчикам — необходима экспертиза Верховного суда, а ее не было. В сентябре депутаты законодательного собрания вернутся к их рассмотрению. О сути поправок редакция «Федерального Бизнес-журнала» беседует с одним из авторов законопроекта Екатериной Авдеевой, членом Генерального Совета, председателем Комитета развития правовых услуг и экспертизы законопроектов Общероссийской общественной организации «Деловая Россия».
— Начну с вашей цитаты: «… Признаки преступного сообщества почти идентичны характеристикам любой организации». Аналогичную мысль высказал Владимир Путин в ходе прямой линии в июне текущего года. В каких ситуациях и по каким причинам обычная хозяйственная деятельность начинает толковаться правоохранителями как деятельность преступного сообщества?
— К сожалению, такое происходит нередко в последнее время. Любая организация имеет по сути своей признаки, которые перечислены в ч. 4 ст. 35 УК РФ, а именно: любую компанию (организацию) можно считать «структурированной организованной группой или объединением организованных групп», все они «действуют под единым руководством для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды». Из этого определения, взятого из той самой четвертой части статьи 35 Уголовного кодекса, выпадает только одно — члены групп «объединены в целях совместного совершения одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений». Но при желании можно инкриминировать мошенничество в крупном или особо крупном размере, и картина будет полностью соответствовать признакам преступного сообщества, и тогда не только директор, но и менеджер, водитель, охранник могут стать участниками преступного сообщества, что подразумевает возможное наказание от 7 до 10 лет лишения свободы за участие и от 12 до 20 за организацию ПС. Именно поэтому президент РФ В. В. Путин обратил внимание на эту проблему. Да, необходимо бороться с реальными преступными сообществами, но чтобы оградить бизнес от необоснованного вменения особо тяжкой статьи, необходимо уточнять Уголовный кодекс.
— С чем связано такое положение вещей, что в УК нет четкого разграничения, где хозяйственная деятельность законопослушного юрлица, а где действовала преступная группа?
— Возможность признавать коммерческую структуру преступным сообществом обусловлена идентичностью признаков, присущих коммерческой организации, и признаков, указанных в ч. 4 ст. 35 УК РФ. Для примера разберем более подробно понятие «в целях совершения одного или нескольких тяжких или особо тяжких преступлений». Возьмем тяжкий состав — статью 159 (мошенничество) УК РФ, у правоприменителей очень «популярны» части 3, 4 данной статьи. Самое важное — разграничение понятий уголовного состава и гражданско-правового спора, возникшего в связи с неисполнением обязательств. Граница между ними проводится по субъективным факторам, для преступления необходим умысел завладения денежными средствами без намерения выполнить обязательства, но он не всегда надлежащим образом устанавливается, а потому нарушение обязательств при желании почти всегда можно признать мошенничеством.
— В какой момент возникает опасность попасть в поле зрения правоохранителей?
— В тот момент, когда к компании появляются претензии со стороны контрагентов — ненадлежащее исполнение обязательств или их неисполнение. Но нельзя забывать, что коммерческая деятельность всегда сопряжена с риском. На выполнение тех или иных обязательств могут повлиять как макроэкономические факторы, так и различные ситуации, связанные с неисполнением обязательств другими контрагентами, блокировкой счетов, противоправными действиями сотрудников и иными причинами, не связанными с формированием умысла на хищение.
— Как обычно «раскручиваются» подобные дела? Какова механика?
— Довольно часто предпринимателю вменяют именно 159-ую статью, но далеко не всегда уголовное дело возбуждают сразу же, часто в возбуждении отказывают, ссылаясь на наличие гражданско-правовых отношений. Излишне быстрое возбуждение дела, особенно без проведения надлежащей доследственной проверки, вызывает вопросы, с чем связана такая поспешность. Но если уж дело есть, то следствие сделает все возможное для того, чтобы оно не было прекращено, даже если есть мнение, что с возбуждением поспешили. Часто встречается такое, что необходимые доказательства собрать не удается, свидетель, который должен был стать главным обвиняемым, не сговорчив, не хочет давать нужные следствию показания, тогда может иметь место оказание давления на свидетелей, подозреваемых, обвиняемых. Задержание в порядке ст. 91 УПК РФ и помещение в ИВС на 48 часов заставляет человека задуматься, как ему действовать дальше. И вот уже возбуждено уголовное дело по ч. 4 ст. 159 УК РФ, а это, напоминаю, — тяжкий состав. Получается, что если формально применить статью 35 УК РФ и немного закрыть глаза на очевидное противоречие самой сути ст. 210 УК РФ, то можно увидеть не коммерческую организацию, а преступное сообщество, а сотрудники в этом случае — его участники.
Не каждый выдержит подобное давление: заключение под стражу, содержание с лицами, которые обвиняются не по экономическим статьям, лишение процессуальных гарантий. Поверьте, когда человек, даже очень статусный и уверенный в себе, оказывается на допросе, после которого есть риск не выйти, а уехать вначале в ИВС, а потом в СИЗО, он теряет уверенность и нуждается в поддержке. Что говорить о рядовом сотруднике, который не привык каждый день держать удар, как это приходится делать бизнесмену.
— Глава СК Александр Бастрыкин в интервью Российской газете сказал следующее: «В 2018 году в Следственном комитете возбуждено 41 уголовное дело о преступлениях, предусмотренных статьей 210 Уголовного кодекса РФ, то есть организация и участие в деятельности преступного сообщества.
Большинство их носит общеуголовный характер, связано с террористической деятельностью, незаконным оборотом наркотиков и другими преступлениями. В текущем году возбуждено только четыре уголовных дела по этой статье, связанных со сферой предпринимательства, при том что у нас в стране зарегистрировано 3,4 миллиона юрлиц и 3,8 миллиона индивидуальных предпринимателей. То есть вовлечение предпринимателей в такого рода преступную деятельность — нечастое явление». При этом президент говорит о проблеме и требует разобраться в данном вопросе. Тенденция существует, или речь идет о единичных случаях уголовного преследования предпринимателей по статье 210 УК РФ?
— К сожалению, мы не обладаем статистикой, сколько действительно было предъявлено обвинений по ст. 210 УК РФ, сколько дел развалились в суде, а по какому количеству был вынесен приговор. Тем более практически невозможно найти информацию конкретно о предпринимателях, которым необоснованно вменили особо тяжкую статью. Ситуация тревожная хотя бы потому, что статистикой с общественностью никто не делится — это всегда вызывает подозрения. По информации, которой располагает Татьяна Минеева, уполномоченный по защите прав предпринимателей в Москве, только в Бутырском следственном изоляторе №2 (г. Москва) на данный момент находятся 11 человек, которым вменяют и мошенничество, и организацию ОПГ. Как говорят коллеги, в регионах дела обстоят еще хуже. Иногда следователь, чуть ли не извиняясь, говорит о том, что будет использовать статью 210 УК РФ для продления подозреваемому сроков содержания под стражей.
— Вы говорили о том, что, пока идет следствие, предприниматель, находясь в СИЗО, не имеет возможности пользоваться гарантиями для предпринимателей в уголовном процессе, которые прямо предусмотрены законодателем. О каких гарантиях идет речь?
— Предприниматель, находящийся под стражей, уже не может контролировать свой бизнес. Более того, испытывая сильнейший стресс, он зачастую теряет и здоровье. Законодатель предусмотрел на этот случай целый ряд гарантий, которые направлены на защиту бизнеса в момент уголовного преследования собственника или руководящего лица. Одна из самых важных гарантий, которая была введена законодателем в УПК РФ для предпринимателей, — не ограничивать свободу обвиняемого, находящегося под следствием по экономической статье. В начале августа президент подписал закон, который вносит изменения в стати 108 и 109 УПК РФ (Ст. 108 — «Заключение под стражу», ст. 109 — «Сроки содержания под стражей», — Прим. Ред.), где формулировки стали еще четче, суть осталась прежней. Надеюсь, что в связи с этим индивидуальные предприниматели и предприниматели, которые юридически участвуют в управлении компанией, могут рассчитывать на все прописанные гарантии.
Другое дело, когда следствие дополнительно вменяет предпринимателю ст. 210 УК РФ: по особо тяжкой статье почти всегда избирается мера пресечения в виде заключения под стражу. Причем предельные сроки содержания под стражей увеличиваются с 12 до 18 месяцев, и это только на стадии предварительного следствия — далее они могут продлеваться при ознакомлении с материалами дела и на стадии судебного следствия.
Как только в уголовном деле появляется статья 210, предприниматель уже не может рассчитывать на гарантии п. 9.1. ч. 4 ст. 47 УПК РФ, которая предполагает возможность свиданий с нотариусом без ограничения их числа и продолжительности, на гарантии по порядку изъятия цифровых носителей и четкие сроки их возврата (ст. 81.1 и 164.1 УПК РФ). Он не может воспользоваться ст. 76.1 УК РФ, которая предполагает освобождение от уголовного наказания по ряду предпринимательских составов после возмещения ущерба.
— Какова суть ваших поправок?
— Наша экспертная группа по уголовно-правовым вопросам Комитета развития правовых услуг и экспертизы законопроектов «Деловой России» подготовила пять вариантов законопроекта «О внесении изменений в ст. 210 УК РФ», наша цель — оградить предпринимателей от необоснованного вменения.
Суть основного варианта законопроекта — ограничить возможности дополнительного вменения ст. 210 УК РФ совместно с предпринимательскими составами. Такой законопроект будет действительно полезен в том случае, если на законодательном уровне будет дано четкое определение сферам предпринимательской деятельности. Суть второго варианта — в перечислении преступлений в сфере экономики, с которыми не допускается дополнительное вменение ст. 210 УК РФ. Третий вариант предполагает возможность дополнительного вменения только с особо тяжкими преступлениями в сфере экономики и тяжкими и особо тяжкими статьями других разделов. Два дополнительных варианта сейчас находятся в стадии доработки, экспертами предложен и шестой вариант, думаю, что хотя бы один из них после обсуждений может быть принят. Надеемся, что в ближайшее время вопрос с необоснованным дополнительным вменением ст. 210 УК РФ будет все же решен.
— Вы предлагаете не распространять действие статьи 210 на преступления, в частности, по статьям 159 («Мошенничество»), 160 («Присвоение или растрата»), 165 («Причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием») и ряду других. Почему эти составы идут рука об руку и часто оказываются в экономических делах не врозь, а именно вместе? Чем так удобна для правоохранителей 210 ст. УК?
— Выгода следствия заключается в том, что перед лицом уголовной ответственности и страхом лишения свободы от семи лет часто сотрудники готовы давать те показания, которых от них ожидают следственные органы. Я сейчас не имею в виду пытки, скорее, это доходчивое разъяснение перспектив. Под показаниями, желательными для следствия, не обязательно подразумевается ложь, так как многое можно зафиксировать и по-разному трактовать, а основано все будет на реальных фактах. Таким образом, не только руководителей или учредителей, но и бенефициаров можно уличить в участии в организации преступного сообщества.
Кроме того, дополнительное вменение ст. 210 УК РФ позволяет следствию использовать максимальный срок содержание обвиняемых под стражей, при этом они не могут участвовать в управлении бизнесом.
И не стоит забывать о том, что в России действует «палочная» система: возбудить и довести до суда особо тяжкую статью — это большой плюс для следователя. Если приговор не вынесут по вмененной статье, вероятнее всего, вынесут и по экономическому составу.
— Поправки в 210 статью вряд ли имеют перспективы, так как большинство ОПГ действуют именно в экономической сфере — это мнение одного из депутатов Государственной Думы. Как вы оцениваете шансы поправок быть принятыми?
— Многие ОПГ на самом деле действуют в экономической сфере, но их действия практически никогда не ограничиваются только экономическими составами, обычно они сопряжены с преступлениями против государственной власти, против личности, общественной безопасности и порядка. Кроме того, в предложенном нами законопроекте речь идет именно о части статей, которые законодателем были признаны «предпринимательскими». Задача нашей экспертной группы — соблюсти баланс интересов, то есть, с одной стороны, пресечь негативную тенденцию, а с другой не создать на законодательном уровне лазейку для преступных сообществ.
— Какие еще статьи УК, по которым чаще всего обвиняют предпринимателей, на ваш взгляд, требуют гуманизации?
— Поправки в 210-ую статью — это не гуманизация, это стремление четкое разграничить составы и избежать искусственного вменения особо тяжких статей. Я считаю, что некоторые статьи, например, «популярная» или, как ее еще называют, «резиновая» ст. 159 УК РФ требуют дополнения. Необходимо разграничить ее состав с гражданско-правовыми спорами и таким образом ограничить злоупотребления.
Государство стремится защитить предпринимателей, например, с декабря прошлого года от уголовного наказания освобождаются лица, обвиняемые по ряду экономических составов и возместившие ущерб, были дополнены гарантии предпринимателей в УПК РФ. Я считаю, что необходима не столько гуманизация, сколько надлежащее правоприменение статей уголовного кодекса — без манипуляций.
Уголовный и уголовно-процессуальный кодексы требует небольших дополнений, а вот в системе правоприменения необходимо существенное изменение подходов. И, конечно же, суды должны принимать решение, исходя из всех представленных доказательств. Например, при избрании меры пресечения очень часто следствие не предоставляет никаких доказательств того, что лицо может скрыться. Защита же заявляет о наличии устойчивых социальных и имущественных связей, которые не позволят подзащитному бежать, последний сдает заграничный паспорт добровольно. Но суд удовлетворяет ходатайство о заключении под стражу. Еще пример: следствие не предоставляет никаких доказательств того, что подозреваемый может оказать давление на свидетелей или иным образом повлиять на расследование, суд эти голословные утверждения также кладет в основу постановления о заключении под стражу. И это при том, что ему могла быть избрана мера пресечения в виде домашнего ареста в соответствии со ст. 107 УПК РФ. Существует масса способов ограничить влияние подозреваемого на ход расследования: следствие может применять ст. 105.1 УПК РФ, которая предполагает запрет определенных действий, в том числе можно ограничить общение с определенными лицами, отправку-получение почтово-телеграфных сообщений, использование интернета и др.
Необходимо всего лишь исполнять законодательство и обеспечивать состязательный уголовный процесс и презумпцию невиновности, а на практике часто процесс приобретает инквизиционный, то есть обвинительный характер.